Верховный суд РФ принял решение: уточнить судебную практику по делам, связанным с публикациями экстремистского контента. Судьям порекомендовали учитывать контекст публикаций, а также напомнили о конституционном праве граждан производить и распространять информацию.
90% судебных приговоров за преступления экстремистской направленности в 2018 году были связаны с использованием осужденными интернета. Такую шокирующую цифру приводит судья Верховного суда — Олег Зателепин. Он считает, что разъяснения и уточнения, внесенные в постановление пленума ВС, помогут отличить деяния, не являющиеся общественно опасными, от экстремистских призывов.
- В этот же день, 20 сентября, появилась новость о том, что Генеральная прокуратура усилила надзор за законностью привлечения граждан к уголовной ответственности по делам «за репосты».
- Однако за неделю до этого Государственная дума отклонила проект закона о декриминализации подобных дел.
- Чего же в действительности ждать «интернет-экстремистам»?
Блондинка из Барнаула не верит в лучшее
Марии Мотузной 24 года, она живет в Барнауле и находится в списках экстремистов за то, что постила картинки в социальной сети «ВКонтакте».
Она рассказала «Ридусу», что все началось 8 мая нынешнего года, когда рано утром в ее квартиру пришли следователь, оперативники и понятые с постановлением на обыск. В постановлении была формулировка «унижение негроидной расы». После обыска у Марии изъяли компьютер и телефон и повезли ее в отделение. «Тогда я еще не знала, что меня везут в так называемый отдел „Э“», — говорит Мария.
Ей продемонстрировали скриншоты картинок с ее страницы «ВКонтакте» (страница была заведена на имя Марии Фроловой), и тем же вечером в отношении девушки было возбуждено дело по статье 282 («экстремизм»).
От испуга и растерянности Мария подписала признание: мол, она действительно оскорбляла чувства православных и просит прощения у них. После этого к ее делу добавилась статья 148 — за оскорбление чувств верующих.
Картинок в альбоме, таким образом, набралось на две статьи.
Вскоре, по словам Марии, у нее заблокировали все платежные карты «в связи со спонсированием терроризма». Карты, как она отметила в интервью «Ридусу», заблокированы до сих пор.
«Карты заблокированы все еще с мая, больше блокировать нечего», — говорит она.
Также она добавила, что в результате осмотра ее компьютера в деле было зафиксировано обнаружение свастики и Гитлера: это, по ее словам, ложь.
Что стало основанием для обыска и возбуждения уголовного дела? Заявления с жалобой на экстремистский контент на странице Марии отправили две девушки — Дарья Исаенко и Анастасия Битнер, студентки Алтайского промышленно-экономического колледжа по специальности «правоохранительное дело». С Марией они даже не были знакомы.
«Думаю, их просто попросили, и их ничего не смутило», — считает Мария.
Обе дали идентичные показания, совпадающие практически слово в слово.
Страница Марии всплыла у них в рекомендациях «ВКонтакте».
Дальнейший абзац в заявлениях обеих совпадает и гласит: «Я зашла на страницу пользователя с именем „Мария Фролова“, доступ на ее страницу был свободным. На данной странице в свободном доступе были размещены фотографии с изображениями и текстами явно экстремистского характера, а также носящие негативный и агрессивный подтекст по отношению к религии и ее представителям».
Девушки почувствовали себя оскорбленными и передали информацию в центр «Э».
Судебные заседания по делу Марии Мотузной идут с 6 августа. Особенностью их является то, что пока судья отклоняет практически все вопросы адвоката Марии.
«Все наши вопросы отклоняются. Его позиция явно на стороне обвинения. Моему судье безразличны постановления, пленумы и прочее — он максимально предвзято и негативно относится ко мне», — говорит Мария.
Поэтому, считает она, постановление Верховного суда не сыграет особой роли в решении по ее делу: «Мне вряд ли помогут. Другим — возможно. И я этому рада».
20-летний «экстремист» оптимистичен
Даниилу Маркину 19, и он тоже живет в Барнауле. По словам Марии и Даниила, у них в регионе целая эпидемия подобных дел.
К Даниилу пришли с обыском 25 июля 2017 года в 5 часов 56 минут утра. Обыск, протокол с подозрением в терроризме, изъятие ноутбука, двух системных блоков, телефона, вай-фай-роутера и флешек. В то же время другая группа вела обыск у его родителей. Когда Даниил поинтересовался, что такого он сделал, ему предъявили его сохраненные картинки «ВКонтакте», некоторые — еще 2013 года.
«В конечном счете они нашли у меня в тысяче сохраненок штук десять мемов, которые имели религиозную тематику, ну например, не могу процитировать, но примерно: Джон Сноу жив, действительно жив. Тупые мемчики с „Форча“ — статья 282. Всё», — рассказывает Даниил.
Впрочем, у него дела обстоят лучше, чем у Марии.
«Что касается моего судьи: мне с ним сильно повезло. Это вполне адекватный человек, несмотря на работу которого даже спустя множество судебных заседаний я не могу сказать ничего плохого.
Вообще про многих людей в этой карательной системе с уверенностью можно сказать следующее: они понимают происходящий невообразимый абсурд, но все равно продолжают заниматься своей работой», — говорит Даниил Маркин в интервью «Ридусу».
Он считает, что постановление Верховного суда сыграет свою роль в успехе его дела.
«Сильно сомневаюсь, что его можно оставить без внимания.
Впрочем, на суде и гораздо раньше заявляли, что статьи просто за репост нет, самое значимое — наличие умысла, что и предстоит попытаться сделать экспертам в предстоящей психологической экспертизе.
Однако неизвестно, что будет должно мешать СК и дальше заводить подобные уголовные дела, если работу по внесенным поправкам возлагают уже на судей, в процессе судебных заседаний. Это ведь две разные структуры», — отмечает он.
Истории одна изумительнее другой
«Экстремистские» дела поражают, если начать вникать в их детали. В прошлом году на язычницу Наталью Телегину написал донос другой язычник — Сигвальд.
Можно было бы предположить, что это сведение личных счетов, но Телегина утверждает, что с Сигвальдом (в миру Евгений Салтыков) она до этого не общалась.
Донос касался картинки с изображением скандинавского бога Тора, заносящего молот над горящей православной крепостью. Наталью приговорили к 140 часам принудительных работ.
Два года в колонии общего режима получила 23-летняя девушка из Волжского Ксения Бондаренко за опубликованное ею видео «ВКонтакте»: оно, по мнению суда, оправдывало терроризм. Ознакомиться с видео «Ридусу» не удалось, однако наказание, которое получила Ксения, впечатляет.
За лайк могут оштрафовать. К штрафу в размере 1000 рублей приговорили Витольда Филиппова, активиста партии «Российский общенародный союз», — он поставил «Нравится» скриншоту из фильма «Американская история Х».
Более серьезный штраф получил репостер-рецидивист Дмитрий Семенов, перепостивший фото премьер-министра Дмитрия Медведева в папахе с подписью «Смерть русской гадине». Ему пришлось выложить 150 тысяч рублей. До этого за репост картинки со свастикой Семенов получил тысячерублевый штраф.
Александр Еделеев из Омска ругался на мигрантов из Средней Азии, «возбуждая ненависть и унижая человеческое достоинство». Омич считал, что мигранты отнимают у него работу. Суд приговорил его к 200 часам общественных работ.
Евдокия Романова писала закрытые статьи в поддержку ЛГБТ-подростков. Закрытый статус постов ее не спас: Евдокию приговорили к штрафу в 50 тысяч рублей.
«За репост» экстремистского видео (а также за два видео, размещенные на своей странице самолично) сидит националист Максим Марцинкевич (Тесак). Его приговорили к пяти годам лишения свободы.
Сторонник Украины и противник присоединения Крыма Андрей Бубеев много писал об этом на своей странице, а потом как-то репостнул материал публициста Бориса Стомахина (самого отбывающего срок по «экстремистской» статье) с лозунгом о территориальной принадлежности Крыма и изображение тюбика зубной пасты с подписью на ту же тему. Суд приговорил его к двум годам и трем месяцам колонии-поселения.
При этом, например, Константин Жаринов в 2014 году репостнул на своей странице текст запрещенной в России организации «Правый сектор» с призывом к россиянам восстать против правительства и получил куда более мягкое наказание — два года условно, был амнистирован практически сразу.
Активист из Московской области Валентин Соколов репостнул в «Одноклассниках» картинку с изображением, которое, по мнению судьи, возбуждало ненависть к русским.
Соколов утверждает, что репостил его с негативным комментарием «Насколько нужно быть упоротым, чтобы нести такую ересь. Или сознательно разжигают. Страшно читать».
Сначала его приговорили к полутора годам лишения свободы, потом приговор был смягчен до восьми месяцев.
23-летний студент Александр Крузе разместил четыре картинки, которые суд счел экстремистскими. Крузе учился на юридическом факультете и проводил опрос для дипломной работы на тему «Экстремизм в современных условиях: международные аспекты противодействия». 27 декабря 2017 года суд приговорил его к двум с половиной годам колонии-поселения.
Как видим, практика «дел за репост» крайне неоднозначна.
Юристы настроены скептично
- Павел Чиков, глава правозащитного центра «Агора» в своем Telegram-канале высказывает сомнение, что решение Верховного суда поможет обвиняемым в экстремизме.
- Он приводит следующие примеры: приговоры нескольких осужденных (Андрей Бубеев, Руслан Соколовский, Данис Сафаргали, Рафис Кашапов) были обжалованы в Верховном суде, однако в передаче кассационной жалобы было отказано.
- Адвокат и правозащитник Матвей Цзен также настроен скептично.
«Фактически ВС указал судам, что дела по экстремизму надо рассматривать тщательно и учитывая все обстоятельства. На словах хорошо, а на деле ничего не меняют. Ведь если начать что-то менять, то получится, что раньше-то работали некачественно», — сказал он в интервью «Ридусу».
«Во-первых, постановления пленумов ВС носят рекомендательный характер. А во-вторых, ничего не мешает Верховному суду отменять приговоры в тех случаях, когда он считает их незаконными, несправедливыми. И до этого не мешало», — добавил он.
В то же время Матвей Цзен отмечает, что решение прокуратуры повысить уровень контроля над подобными делами может сыграть свою положительную роль в судьбе «экстремистов».
Что говорят в полиции?
«За 2017 год судами РФ приговорено по статьям 280—282 УК РФ 657 человек, из них Верховным судом — 0. Эта статистика говорит о том, что ни один из 657 человек не довел свое дело до рассмотрения Верховного суда.
При этом мы видим, что довольно большое количество дел подобного рода обсуждаются на страницах „оппозиционных“ СМИ и в блогах, где обвиняемые предстают напуганными агнцами, у которых под пытками злобные полицейские выбили какие-то признания.
При такой постановке вопроса сторонний наблюдатель лишен возможности ознакомиться с самой сутью обвинения.
Отсутствует возможность самому посмотреть и оценить как выкладываемые картинки, комментарии к ним и общую направленность страницы, так и оценить позицию следствия, результаты проведенных экспертиз и доводы обвинения», — говорит питерский следователь, пожелавший остаться неизвестным.
Сам правоохранитель порекомендовал желающим обезопасить себя от обвинений за репост следующее: «Помни, что ты часть общества. Если общество устанавливает какие-либо ограничения, то будь любезен эти ограничения соблюдать. Не согласен с ними — добивайся отмены. Но пока ограничения действуют, соблюдай закон.
Сохраняй здравый смысл. Если ты придерживаешься взглядов, которые общество отторгает, то не надо переть с этими взглядами на центральную площадь.
Задай самому себе вопрос: смогу ли я отстоять и доказать верность своих взглядов? В противном случае будь готов, что общество докажет тебе твою собственную никчемность.
Костры, безусловно, уже не пылают, но покарать общество не только может, но и имеет право.
Все рассматриваемые случаи объединяет одно — открытость. Никого не привлекли к ответственности за высказывание своего мнения в личной переписке (по крайней мере, мне о таком не известно). Как только ты представляешь свое либо тиражируешь чужое мнение неограниченному кругу близких людей, будь готов к тому, что не все будут с твоим мнением согласны и могут потребовать за слова ответа».
Слуга закона также напомнил, что правоприменительная практика по отношению к публичным высказываниям существует не только в России. В Европе осуждают не только за репосты, но даже за простую поддержку в виде лайка. В качестве примера он привел историю 45-летнего швейцарца, которого в мае 2017 года осудили за лайк к комментарию на Facebook. Его приговорили к 4,1 тысячи долларов штрафа.
По мнению следователя, нынешнее решение Верховного суда можно рассматривать как еще одно разъяснение уже существующих положений для упрощения правоприменительной практики. Шансы, что оно смягчит положение тех, кто еще не осужден, вполне присутствуют.
Источник: https://www.ridus.ru/news/284043
Статья за перепост. За какие высказывания в соцсетях можно сесть
За последнее время участились случаи, когда людей привлекали к ответственности, в том числе и уголовной, за высказывания на личной странице в соцсети или, что хуже, перепост. За публикацию чего в соцсетях могут дать срок и как обезопасить себя от возможных обвинений в экстремизме — в материале Лайфа.
Опасность 1. Демотиваторы
В сентябре 2015 года гражданский активист Дмитрий Семёнов из Чувашии был осуждён за перепост в соцсети «ВКонтакте» демотиватора с карикатурой на премьер-министра Дмитрия Медведева. Сам пользователь отрицал какие-либо обвинения, указав, что поставил «лайк» тексту интервью, а карикатура «подвязалась» автоматически.
Суд постановил, что Семёнов публично призывал к осуществлению экстремистской деятельности, и назначил штраф в размере 150 тыс. руб. Однако тут же амнистировал подсудимого, что не удовлетворило активиста: в апреле 2016-го он обратился в ЕСПЧ. Семёнов считает, что были нарушены его право на справедливое судебное разбирательство и свобода выражения мнения.
В чём опасность: согласно постановлению суда, на демотиваторе была надпись: «Смерть русской гадине», в которой усмотрели «призыв к физическому уничтожению русских».
Опасность 2. Фотографии времён II Мировой войны
Резонансное дело с привлечением к ответственности за снимок со свастикой произошло с Полиной Петрусевой, журналистом смоленского портала readovka.ru.
В январе 2015 года девушка выложила на странице в соцсети «ВКонтакте» фотографию своего дома времён нацисткой оккупации. В частности, правоохранителей не устроило изображение флага Третьего рейха, которое было видно на документальном снимке.
В конечном счёте Петрусеву оштрафовали на тысячу рублей за пропаганду и публичное демонстрирование нацистской символики.
В чём опасность: закон о запрете на пропаганду или публичное демонстрирование символики организаций, сотрудничавших с фашистами или отрицающих итоги Нюрнбергского трибунала, был принят в России осенью 2014 года. Однако впоследствии Роскомнадзор уточнил, что изображения свастики без целей пропаганды допустимы.
Опасность 3. Видеоролики
Последняя новость об обвинении в экстремизме, окончившемся уголовным сроком, стала известна совсем недавно.
Жителя Дагестана Мухтара Рамазанова признали виновным по части 1 статьи 282 УК РФ «Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства» и части 1 статьи 205.
2 УК РФ «Публичные призывы к осуществлению террористической деятельности». Подсудимый свою вину признал и получил два года лишения свободы с отбыванием наказания в колонии-поселении.
- По версии следствия, Рамазанов разместил на своей странице во «ВКонтакте» в июне 2014 года видеоролик, направленный на возбуждение ненависти или вражды и уничижение достоинства человека в отношении религии и принадлежности к какой-либо социальной группе.
- В чём опасность: в связи с последними событиями на Украине и напряжёнными отношениями между двумя бывшими соцреспубликами участившиеся бурные и зачастую резкие обсуждения могут подвергаться риску.
- Опасность 4. Украина
В Екатеринбурге местный суд признал мать-одиночку виновной в возбуждении межнациональной ненависти и вражды.
Екатерину Вологженинову осудили по статье 282 УК за перепосты во «ВКонтакте» нескольких записей сообществ «Украинской народной самообороны» и «Правого сектора» (организация запрещена в России. — Прим. ред.).
За перепосты женщина получила 20 часов обязательных работ. Кроме того, у Вологжениновой изъяли и уничтожили ноутбук, компьютерную мышь и зарядное устройство.
В чём опасность: некоторые перепощенные публикации принадлежали пабликам, которые относились к запрещённым в России организациям, таким как УНА-УНСО и «Правый сектор».
Опасность 5. Оскорбление чувств верующих
Не повезло и 21-летнему жителю Бердска Новосибирской области. Максим Кормелицкий получил год и три месяца колонии-поселения за перепост и резкое высказывание в адрес православных.
В январе 2016 года Кормелицкий посредством перепоста из сообщества «Двач» во «ВКонтакте» разместил на своей странице фото купающихся в проруби православных с комментарием, где, по его же словам, он оценил «умственное состояние людей, которые жертвуют своим здоровьем ради религии».
Запись увидел православный активист Юрий Задоя, который и пожаловался в Следственный комитет на обидный комментарий. Кормелицкого признали виновным по части 1 статьи 282 УК, устанавливающей ответственность за разжигание ненависти по религиозному признаку.
В чём опасность: религия всегда была острым вопросом, поэтому высказывания на эту тему лучше выражать в более нейтральном ключе.
Опасность 6. Нехватка интернет-грамотности
В марте 2016 года от неосторожных перепостов пострадал и 62-летний пенсионер. Николая Егорова, работающего охранником на асфальтобетонном заводе в Чувашии, обвинили в экстремизме за репост во «ВКонтакте» материала Бориса Стомахина, пост которого был ранее признан экстремистским по содержанию.
Адвокат Егорова сообщил, что его подопечный «не размещал никаких публикаций у себя на странице, а доступ к его аккаунту в силу небольших его познаний специфики Интернета имеет неограниченное количество людей».
В чём опасность: внимательно относиться к безопасности своих аккаунтов в соцсетях и не позволять другим публиковать что-то от своего имени. Даже ради шутки.
Перепост не «статья»?
— В законодательстве до сих пор нет определения такого понятия, как перепост, рассказывает юрист общественного движения «Роскомсвобода» Саркис Дарбинян. Поэтому любой случай так называемого «расшара» материалов в соцсети может квалифицироваться как высказывание самого владельца аккаунта или одобрение скопированной записи.
По мнению главы адвокатской коллегии «Жорин и партнёры» Сергея Жорина, привлекать к уголовной ответственности граждан за их перепосты незаконно. «Но мы живём в реалиях, когда подобное уже происходит.
Поэтому нужно понимать, что когда кто-то делает какой-то перепост, то он может подлежать ответственности. Пользователям надо быть аккуратнее с информацией, которую они размещают.
Неважно, уникальная эта информация или перепост», — прокомментировал он Лайфу.
При этом в Минкомсвязи посчитали, что лайки или перепосты не являются выражением мнения.
«Мы большие противники идеи ввести ответственность за гиперссылки, потому что мы прекрасно знаем, что… Ты вообще не знаешь, что под гиперссылкой прячется. И сегодня там может быть одно, а завтра может быть другое. Кстати, то же самое и с перепостами.
Ты делаешь перепост некой строчки, содержание которой может поменяться. (…
) Поэтому позиция нашего министерства очень простая: мы считаем, что это слишком широкое трактование закона, и мы являемся противниками идеи ввести ответственность за гиперссылки, — заявил «Эху Москвы» замминистра связи и массовых коммуникаций Алексей Волин.
Тонкая грань
Эксперты сходятся во мнении, что никто не застрахован от привлечения к ответственности за высказывания в соцсетях.
Наказание может настигнуть даже за «подзамочные» посты.
«Кто-то из ваших друзей может сделать скрины и «настучать» в соответствующие органы, после чего будет возбуждено дело о распространении незаконной информации посредством Интернета, — объясняет Саркис Драбинян. — С точки зрения закона никакой разницы нет. Закрытость или открытость аккаунта на это никак не влияет. И подобные разбирательства уже были».
По его словам, за последнее время больше всего судебных разбирательств касалось именно призывов к экстремизму. Как считает Дарбинян, это связано с обеспокоенностью властей проявлением экстремизма в Сети.
«Таким образом вводится самоцензура на уровне самих владельцев аккаунтов и владельцев групп, чтобы они сами отслеживали и удаляли какую-то информацию, которая может быть воспринята как незаконная», — отметил он.
О важности разделения между высказыванием своего мнения и противоправным контентом рассуждает и Жорин: «Суд должен разобраться, где мнение, а где утверждение. Мнение не может наказываться. Важно, чтобы суды, которые рассматривают такие дела, вели их осторожно и с точки зрения закона. Это очень тонкая грань: где мнение, а где экстремизм».
По словам эксперта, с экстремизмом, призывами к насилию, суициду и прочему необходимо бороться, но преследование, а тем более уголовное, за высказывания в Интернете на сегодняшний день должно быть исключительной мерой. «Куда целесообразнее использовать другие инструменты, например, блокировки, удаление противоправного контента самой онлайн-площадкой», — говорит он.
Как минимизировать риск
Существуют слова-маркеры, которые могут «подтолкнуть» соответствующие органы к более внимательному изучению вашей страницы. О них Лайфу рассказала Елена Кара-Мурза, доцент кафедры стилистики русского языка факультета журналистики МГУ и член Гильдии лингвистов-экспертов по документационным и информационным спорам:
—Для словесного экстремизма (в двух его разновидностях, условно говоря, в политическом и в этноэкстремизме) круг маркеров большой и разнообразный. Например, это так называемые этнофолизмы (т.е.
заведомо негативные обозначения народов: «чурки«, «жиды«, «чёрные«) или другие «слова ненависти» («коммуняки«, «либерасты«, «фашизоиды«), а также слова, обозначающие людей, совершающих незаконные или неэтичные действия (убийца, бандит, проститутка, путана). Например, это слова политической, этнополитической и религиозной тематики («власть«, «революция«, «восстание«, «убийство«, «православие«, «ислам«…).
По словам эксперта, текст или высказывание могут признать экстремистским, если в нём отчётливо выражена мысль о насильственных, агрессивных действиях против государственных и социальных институтов или против конкретных людей. В случае с оскорблением чувств верующих — последовательное противопоставление одной религии другой и требование «обращать» иноверующих и неверующих или уничтожать их.
«Или, например, это брань против людей по признакам их нации, языка, религии, сексуальной ориентации, обвинение их во всех грехах по этим же признакам, оправдание насилия над ними. Вот это настоящий словесный экстремизм, с которым нужно и можно бороться», — считает Елена Кара-Мурза.
Что касается использования оценочных слов, фиксирующих выражение мнения, например, «я считаю», «по моему мнению», эксперт отмечает, что это не может спасти от судебного разбирательства.
«Считается, что мнение нельзя проверить, что в нём отображается не мир вокруг нас, а картина этого мира в голове автора. Это относится к судебным делам о диффамации (распространении порочащих сведений и унижении чести, достоинства и деловой репутации — прим. ред.), даже эти обороты не спасают ответчиков, особенно при наличии у истцов административного ресурса», — объяснила она.
Для дел по словесному экстремизму конструкции мнения не играют роли, они «не освобождают от ответственности», отметила лингвист. То же касается и дел о защите прав верующих.
Источник: https://life.ru/t/технологии/421282/statia_za_pieriepost_za_kakiie_vyskazyvaniia_v_sotssietiakh_mozhno_siest
Кроме России. Как за посты в соцсетях заводят дела в постсоветских странах
Количество уголовных дел по «экстремистским» статьям растет не только в России, но и в других постсоветских странах.
Украина
В Украине в последние годы возросло число дел, возбужденных в связи с записями в соцсетях. Правда, почти все они связаны с военными действиями в Донбассе. Вот несколько последних громких процессов.
В июле уроженцу Луцка вынесли приговор за антиукраинские посты ВКонтакте. Как сообщается на сайте суда, его осудили на шесть лет – за «антиконституционные публикации в социальной сети «Вконтакте» с пророссийским содержанием».
В пресс-службе суда сообщалось, что в своих постах обвиняемый публично призывал к изменению границ Украины, свержению конституционного строя и захвату власти насильственным путем. Сейчас он скрывается от следствия, предположительно, на территории России.
Всего за три года с начала военных действий в Донбассе, за посты в соцсетях украинские суды вынесли 36 приговоров, сообщала украинская редакция Deutsche Welle. Речь в них в основном шла о призывах к захвату власти. Правда, как утверждает издание, почти все наказания по этим делам были назначены условно.
Наличие у обвиняемых от нескольких десятков до нескольких сотен друзей или подписчиков позволило суду трактовать такие действия как «распространение призывов», сообщало издание.
В 2016 году в Сумах суд рассматривал дело 22-летнего студента, который на своей странице ВКонтакте под ником «Богдан Мазепа» перепостил сообщение одной из националистических групп, в котором говорилось о необходимости свергнуть украинское правительство.
Осенью 2017 года суд вынес приговор киевлянину за репост сепаратистских материалов вконтакте. Обвиняемый признал свою вину и раскаялся, суд учел это как смягчающее обстоятельство и приговорил его к двум годам лишения свободы условно.
Беларусь
За репосты в соцсетях к ответственности могут привлечь и в Беларуси. Там административное дело завели на жительницу Светлогорска Оксану Поносову-Волкову.
Оксана и ее муж на своей странице вконтакте поделилась информацией о самоубийстве жительницы города Рогачева. Ходили слухи, она покончила с собой якобы из-за полученного «письма счастья» (так в Беларуси называют письма с требованием заплатить налог на тунеядство). Незадолго до этого женщина потеряла работу.
Поносову-Волкову, которая расшарила на свою страницу пост группы анархистов об этом происшествии, обвинили в распространении экстремистских материалов.
Но суд установил, что состава преступления в самом факте репоста не было, и дело закрыли.
Казахстан, Кыргызстан, Таджикистан
В Казахстане Дадаша Маженова арестовали в апреле 2018 года из-за того, что два года назад во вконтакте он поставил лайк аудиозаписи с выдержками из Корана.
Спустя некоторое время Дадаш удалил свою страницу, но в 2017 году аудиозаписи проповедей признали незаконными, страницу Маженова достали из интернет-кэша, а его самого обвинили в пропаганде терроризма.
По словам адвоката обвиняемого, случай Маженова далеко не единственный.
«Даже по прошествии длительного периода времени после удаления аккаунта в отношении его владельца заводят уголовные дела. И подобных дел по Казахстану свыше 100», – рассказывает адвокат Бауыржан Азан.
Бишкекскому преподавателю Темиру Болотбеку грозит до семи лет лишения свободы за комментарий в фейсбуке. В Госкомитете национальной безопасности Кыргызстана заявили, что его публикация разжигает межнациональную рознь.
Попасть за решетку доктор технических наук может за два комментария, которые он написал под постом с архивными фотографиями советского Бишкека: «Вонючий отсталый и унылый совок! Архитектура? Кто называет типовую и унылую застройку архитектурой, тот ничего не смыслит в архитектуре».
Темирбек Болотбек считает, что обвинение абсурдно: «Учитывая, что в моих словах нет ни одного упоминания о расах, нациях, религии и так далее. Нет призывов. Но вероятность того, что дадут реальный срок существует».
Раньше по статье 299 УК Кыргызстана предусматривалось лишь условное наказание, но в 2016 все изменилось. Юрист Акмат Алагушев показывает документы по делу фермера из кыргызской глубинки – за комментарии в фейсбуке по делу по той же статье жителя Иссык-Кульской области в прошлом году посадили на четыре года.
«В 2016 году внесли изменения в Уголовный кодекс – ужесточили часть первую 299-й статьи, по которой теперь от четырех до семи лет», — объясняет юрист.
Жителя Таджикистана Умара Муродова 17 августа приговорили к 5,5 годам тюрьмы за оскорбление через интернет лидера нации. На своей страничке в «Одноклассниках» Муродов якобы опубликовал видео с призывами к насильственному свержению государственного строя, а в комментариях оскорблял главу государства.
По мнению главы Human Rights Vision Foundation правозащитника Виктории Надеждиной, применение экстремистских статей в Таджикистане все чаще становится способом борьбы с оппозицией.
«Основная цель – удержание людей в страхе, максимальное запугивание, чтобы показать людям, что можно, а что нельзя», – считает Надеждина.
Осенью 2016 года парламент Таджикистана добавил в Уголовный кодекс статью 137, которая предусматривает уголовную ответственность «за публичное оскорбление или клевету в адрес Основателя мира и национального единства, Лидера нации». Такой статус годом ранее получил Эмомали Рахмон.
Вымогательство за «экстремизм». Кто этим занимается и как это работает
15 августа президентский Совет по правам человека и группа Mail.ru, владеющая «ВКонтакте» и другими российскими соцсетями, предложили декриминализировать публикации и репосты, а также амнистировать осужденных по связанным с ними «экстремистским» статьям.
Все это происходит на фоне роста числа уголовных дел, связанных с публикациями социальных сетях. В 2017 году по 282-й статье за репосты и лайки в социальных сетях к уголовной ответственности привлекли 461 человека. Она предусматривает до 6 лет лишения свободы.
Источник: https://www.currenttime.tv/a/29444210.html
Лайкнул — в тюрьму. Что стоит за уголовными делами по статье 282
Оштрафовали за репост в соцсетях, отправили в колонию из-за публикации оскорбительной картинки в Сети — уголовных дел по статье 282 («Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства») все больше. Эту статью УК неоднократно призывали смягчить.
Вместе с экспертом-лингвистом корреспондент РИА Новости разбиралась, как отличить просто обидный мем от того, за который можно получить реальный срок.
«Ты эти картинки не оцениваешь серьезно»
Девятнадцатилетнему студенту Даниилу Маркину из Барнаула грозит пять лет тюрьмы — максимальное наказание, предусмотренное первой частью статьи 282 УК. Ему вменяют также оскорбление религиозных чувств верующих (статья 148). На скамью подсудимых студента отправили семь мемов — несколько лет назад он сохранил их у себя на странице во «ВКонтакте».
Даниил вспоминает, как 25 июля 2017-го, в шесть утра к нему домой пришли с обыском, изъяли ноутбуки, системные блоки, смартфон, роутер, несколько флешек. Самого студента повезли в Центр по борьбе с экстремизмом, где попросили пролистать папку с сохраненными фотографиями и мемами.
«Среди тысяч фото моих пьяных друзей и мемчиков с кошечками следователи отыскали с десяток крамольных картинок, — рассказал Маркин РИА Новости. — За них меня теперь хотят посадить».
- Ниже — еще одна цитата Маркина, уже из его поста в ВК. По ней можно легко представить зрелость взглядов молодого человека, которого сейчас судят за экстремизм (орфография автора сохранена):
- «Они смотрели всю мою коллекцию мемов И НЕСДЕРЖИВАЯСЬ САМИ С НИХ ЖЕ И СМЕЯЛИСЬ! Это очень разряжает обстановку и придает некий плюсик к своей самооценке, когда даже копы, пытающиеся тебя посадить, оценивают твои мемы и ОРУТ с них…»
- Свастику в посте он называет «свастоном», тысячу — «косарем».
Ему это кажется забавным. Видимо, как и шутки на религиозную тему. В СМИ Маркина представляют жертвой одного мема. «Студента хотят посадить из-за картинки с Джоном Сноу», — кричат заголовки. Речь идет об изображении, на котором погибший, а затем воскресший герой сериала «Игра престолов» предстает в образе Иисуса Христа.
На одной Иисус шлепает по ягодицам полуобнаженную женщину. На другой Спаситель изображен с гитарой на кладбище. Еще две сопровождают матерные фразы.
На вопрос, зачем он их сохранил, парень пожимает плечами: «Что значит зачем? Ты просто листаешь странички друзей, смотришь мемчики, потом такой: «Хм, прикольно, нужно себе оставить». Ты эти картинки не оцениваешь серьезно».
— Нет, я агностик. Но мои религиозные взгляды здесь ни при чем. Я не хотел кого-либо оскорбить. Это были картинки в личном альбоме на моей страничке. Как мне кажется, если бы я их публиковал в ленте от своего имени, мне можно было бы что-то предъявить. Но в данном случае, если ты не хочешь смотреть на них, не заходи ко мне. И все.
«Эксперты становятся судьями»
Мария Мотузная тоже из Барнаула. И статьи у нее те же самые — 282-я и 148-я. Только по 282-й ей вменяют «оскорбление негроидной расы». Среди опубликованных Мотузной изображений, которые следователи отправили на экспертизу, есть такое: у доски чернокожий мальчик решает пример, однако ответ пишет неправильный. Под картинкой подпись — «Черная бухгалтерия».
«Эксперт делает вывод, что эта картинка унижает лиц негроидной расы, демонстрирует их умственную неполноценность. Но никто не берет в расчет, что ребенок этот, в силу возраста, может не решить этот пример», — возмущается адвокат Мотузной Алексей Бушмаков.
Обвинение ей предъявили в мае. Страницу, на которой были размещены мемы, она на тот момент удалила. Но это в расчет не взяли.
«Если оперативники взяли в работу твои изображения, не важно, когда ты их разместил. Например, Маркина судят в том числе за мемы, которые он сохранил четыре года назад, в 14-летнем возрасте. Но разве это нормально?» — удивляется юрист.
В этих двух делах еще много общего: лингвистическую экспертизу по ним готовили в одном центре, в качестве заявительниц по делу Мотузной и понятых по делу Маркина проходят одни и те же девушки — студентки кафедры уголовно-правовых дисциплин Алтайского филиала Российской академии народного хозяйства и государственной службы при президенте России.В Барнауле есть еще два дела, возбужденных по публикациям в соцсетях. Во всех фигурируют мемы.
Адвокат Бушмаков считает, что во многих делах по так называемым экстремистским статьям прослеживается вкусовщина, хотя судопроизводство подразумевает исключительно формальный подход.
«На заседаниях мы часто слышим от экспертов: мне не нравится или неприятна та или иная картинка. Но ведь «неприятно» и уголовное преступление — разные вещи.
А у нас все, что неприятно и не соответствует нормам религиозной этики, считается преступным.
Статьи резиновые, не конкретизированные. При желании под них можно подвести многие публикации в соцсетях, — делится наблюдениями адвокат. — Например, в 148-й говорится об оскорблении чувств верующих.
Но кто такие верующие? Как мы их отличим от неверующих? И по каким критериям вычислять оскорбление? Из практики — это высказывание в неприличной форме. Теперь перейдем к реальным примерам: в деле Мотузной есть мем: участники крестного хода идут по перепаханному, покрытому лужами полю.
Подпись под картинкой гласит: «Две главные беды России». Понятно, что здесь имеется в виду поговорка про дураков и дороги. Но разве дурак — нецензурное слово?»
«В постановлении сказано, что действием, направленным на возбуждение вражды, могут быть высказывания, которые обосновывают репрессии, депортации, применение насилия в отношении определенной расы, религии.
И тут же пленум пишет: «Критика организаций, религиозных объединений, обычаев сама по себе не должна рассматриваться как враждебное действие.
«На первый взгляд, все очевидно, но суды этого почему-то не замечают», — говорит собеседник.
Как подмечает адвокат, в этом типе дел эксперты фактически становятся судьями: «Результатам лингвистического исследования, как и любого другого, суд должен дать оценку.
На деле же их слепо переписывают в приговор, зачастую слово в слово. То есть если эксперт увидел в картинке оскорбление, человека с вероятностью в 99,9 процента осудят.
Провести повторную или независимую экспертизу позволяют крайне редко».
Есть еще один нюанс: сразу после возбуждения дела по «экстремистским» статьям данные подозреваемого вносят в список террористов и экстремистов.
До суда блокируют все банковские карты, человеку крайне проблематично устроиться на работу — в приличных организациях кандидатов пробивают по этому списку. «Люди не могут снять с карточек пенсии, пособия.
Их фактически сделали изгоями еще до приговора», — сетует адвокат.
Впрочем, что бы ни говорили адвокаты, не всегда в подобных делах фигурируют только мемы. «Жертвы нескольких картинок» порой оказываются экстремистами со стажем.
В декабре 2017-го студента из Старого Оскола Александра Крузе приговорили к двум с половиной годам колонии-поселения якобы за публикацию четырех картинок в соцсетях. Тогда студента юрфака взялись защищать многие СМИ. Крузе уверял журналистов: он публиковал мемы с научной целью.
Дескать, писал дипломную работу на тему экстремизма, картинки же помогали ему изучить психологию радикально настроенных молодых людей.
Да и те четыре мема оказались лишь вишенкой на торте. С 17 лет за Крузе тянулся экстремистский след. Блогер из Старого Оскола Валерий Гикавый (masterok) восстановил факты, которые многие журналисты, писавшие о деле его земляка, предпочли не замечать.
К примеру, еще за несколько лет до приговора Крузе зарегистрировал во «ВКонтакте» страничку под ником Александр Скинхед. Псевдонимы он потом менял несколько раз, а вот содержание публикуемых материалов было одинаковым.
Он призывал браться за «кастеты, биты и ножи», искал соратников, открыто говорил, что «один не собирается никого резать».
Вынесенный в декабре 2017-го приговор не первый в «портфолио» Крузе. По информации издания «Бел Пресса», в 2015 году Александра уже осуждали по статье «Публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности».
Тогда его обязали выплатить штраф в 30 тысяч рублей. В итоге «бедный студент» не заплатил ни копейки, попав под амнистию по случаю 70-летия Победы. Наверное, человек, отрекшийся от своих взглядов, извлечет из «первого предупреждения» урок. Но не Крузе.
«Он завел еще несколько аккаунтов в социальных сетях, с которых репостил фотографии фашистских генералов и тексты, восхваляющие их, а также материалы со страничек украинского «Правого сектора»*, «Азова», — пишет блогер.
— Так, на одном из фото, репост которого Александр сделал, был изображен горящий Дом профсоюзов. Подпись гласила: «Помним, гордимся, можем повторить». Но и это не все. Был у Крузе еще один аккаунт, с которого он репостил записи и фотографии членов ИГИЛ*.
Получается, осудили его не за те четыре мема, а по совокупности».
Вот другая показательная история. В 2016-м блогера из Новосибирской области Максима Кормелицкого приговорили к году и трем месяцам в колонии-поселении якобы за репост картинки, на которой изображались крещенские купания. Запись содержала оскорбительные реплики в адрес верующих.
Тогда в соцсетях пронеслась волна возмущения: год всего за одну картинку! Но как выяснилось, у Кормелицкого уже были две непогашенные судимости, причем по аналогичным статьям. То есть реальное наказание ему вынесли как рецидивисту. В 2012-м он был осужден условно за экстремизм — тогда Кормелицкий выложил видео, призывающее к революции.
Затем, в 2014-м, получил еще один условный срок за «заведомо ложное сообщение о готовящемся взрыве» — подложил муляж бомбы в городской отдел по делам молодежи. В колонию после осуждения по статье 148 он так и не доехал — накануне отправки напал с ножом на свою девушку, которая грозилась порвать с ним отношения. За покушение на убийство Кормелицкому дали еще десять лет.
«Критиковать религию можно, верующих — нет»
Почти все осужденные за лайки и репосты утверждают: опубликованные ими записи были просто неудачной шуткой или попыткой выразить свою позицию. Неужели шутить становится опасно? И где грань между критикой и возбуждением ненависти или вражды?
Как объяснила РИА Новости Юлия Сафонова, кандидат филологических наук, лингвист-эксперт, один из авторов методики проведения экспертизы, по которой работают в Российском федеральном центре судебной экспертизы при Минюсте, чтобы обезопасить себя от уголовного преследования, перед публикацией картинки следует задаться вопросом: касается ли она групп, защищаемых законом. К таковым относятся лица по признакам пола, расы, национальности, языка, происхождения, отношения к религии.
Но это, как объясняет лингвист, еще не тянет на состав по 282-й. Чтобы нарушить закон, в высказывании должна быть мысль о том, что с неугодными нужно расправляться или ограничивать их в правах.
В качестве примера разбираем конкретный мем из уголовного дела: на картинке — заплывший жиром парень в кокошнике и футболке с надписью «Я русский».
«Да, это изображение может не понравиться человеку, который близко к сердцу воспринимает любую критику своей «русскости», — говорит Сафонова. — Но состава 282-й здесь нет.
Данную картинку можно трактовать только как иронию (возможно, и недобрую) над русскими, которые гордятся своими корнями, но ничего не делают. Не любить, не уважать я могу кого угодно. И могу публично в этом признаваться.
Но предлагать «пути решения проблемы» я не имею права».
Еще сложнее обстоит дело с той частью статьи 282, в которой идет речь о возбуждении ненависти или вражды к религиозным группам.
По словам эксперта, пользователь интернета имеет право критиковать любую религию, он может утверждать, что Бога нет. «Однако нельзя заявлять о вражде к верующим как представителям религиозной группы. Я могу сказать, что не понимаю и не принимаю христианство, но говорить, что христиане плохи и с ними нужно что-то сделать, — нельзя».
Следующий мем — снимок паспорта, в который с помощью фотошопа «вклеили» лик Иисуса Христа. В графе «Дата рождения» указан 0000 год. В графе «Место рождения» — Назарет.
По мнению Юлии Сафоновой, такое изображение не может оскорбить чувства верующих, хотя кому-то оно и может показаться обидным. «Эту картинку не раз отправляли на экспертизу. Но с точки зрения закона оскорбительного в ней ничего нет.
Спасителя всего лишь наделили человеческими чертами. Здесь нет глумления — только шутка, может, и не совсем удачная», — объясняет эксперт.
Важный нюанс: лингвисты занимаются разбором текстов (к слову, картинка — тоже текст). Установить, был ли у подозреваемого умысел, должны следователь и суд.
«Часто на допросе подозреваемые говорят: «Посмотрел картинку, показалась забавной, сохранил себе на страничку».
Но разве у этого человека был умысел? Да, его, наверное, нужно наказать, нужно объяснить, что такие шутки неприличны и неуместны. Однако не судить же по «экстремистской» статье», — полагает Сафонова.
Проблема еще и в том, что для проведения лингвистической, психологической и религиоведческой экспертизы не нужна лицензия. Экспертом-лингвистом может быть, например, любой выпускник филфака.
«Однако специалист должен разбираться не только в особенностях речи, но и знать основы юриспруденции, закон об экспертной деятельности. Проблему могло бы решить создание государственного реестра лицензированных экспертов, сейчас этот вопрос обсуждают», — подытоживает Сафонова.
Одним из первых о чрезмерно суровом наказании за репосты и мемы публично заговорил писатель, депутат Госдумы Сергей Шаргунов.
В ходе «прямой линии» с Владимиром Путиным он призвал главу государства обратить внимание на случаи, когда правоохранительные органы преследуют людей за записи в соцсетях. «И речь в этих публикациях идет не о прямых призывах к насилию, что я категорически осуждаю, а просто это зачастую нелепые или резкие суждения», — обратился Шаргунов к Путину.
Президент с писателем полностью согласился и призвал «не доводить все до маразма и до абсурда».
В конце мая Сергей Шаргунов с коллегой Алексеем Журавлевым внесли законопроект об отмене уголовного наказания за экстремистские репосты в интернете. Как следует из пояснительной записки, депутаты предлагают ввести уголовную ответственность за возбуждение ненависти лишь в том случае, если данное деяние совершено с применением насилия или с угрозой его применения.
В комментарии РИА Новости Шаргунов пояснил, что часто клеймо судимости за экстремизм подростки получают на ровном месте: «Эти ребята привыкли к свободному общению в интернете, привыкли к мемам.
Они поначалу даже не могут понять, в чем их обвиняют. А оказывается, что из многих тысяч картинок кто-то вычленил одну или две, которые гипотетически могут разжигать ненависть или вражду.
Виртуальная реальность оборачивается реальным приговором, способным поломать жизнь».
Ежедневно Шаргунову пишут молодые люди, оказавшиеся в такой ситуации. «Например, парень из Хабаровского края у себя в плейлисте среди огромного количества музыкальных композиций сохранил какую-то песню. Выяснилось, что она была в списке запрещенных материалов.
Но я сам изучал этот список — он бездонный. Любой районный суд любого региона вправе принять решение о признании материала экстремистским. Проверить каждую песню, каждую картинку сложно.
А в результате человек оказывается под уголовной статьей», — разводит руками депутат.
Он убежден: за лайки и репосты нужно привлекать к административной ответственности, а никак не к уголовной. «Человек, который впервые попал под прицел борцов с экстремизмом, не должен становиться уголовником. Пусть это будет штраф — возможно, максимально высокий», — считает Шаргунов.
В последнее время за смягчение наказания по «экстремистским» статьям выступили многие.
Так, Mail.
ru Group (ей принадлежат соцсети «ВКонтакте» и «Одноклассники») направила в Госдуму, Верховный и Конституционный суды, а также в Министерство юстиции предложение декриминализировать наказание за лайки и посты, в которых усматривается экстремизм, а также амнистировать ранее осужденных за подобные действия. Решать проблему не в уголовном поле предложили и в РПЦ. Представители Церкви призвали прекращать дела об оскорблении чувств верующих в случае раскаяния подозреваемых.
О необходимости уточнить понятие «экстремизм» говорил и глава СПЧ Михаил Федотов. По его мнению, шутки в интернете к этой категории не относятся.
«Нужно скорректировать закон так, чтобы он попадал в цель, попадал действительно в экстремистов. Экстремисты — это не выдумка, а реальность, но если мы расширяем понятие «экстремизм» так, как оно сегодня применяется, то мы в экстремисты можем записать полстраны. А зачем? Какой смысл?» — отмечает он.
Сейчас СПЧ работает над предложениями по корректировке законодательства.
*Террористические и экстремистские организации, запрещенные в России.
Источник: https://ria.ru/20180820/1526668130.html
Загрузка...
